Блоги

«Турецкие войны России: Царская армия и балканские народы в XIX столетии». Каким было отношение населения Румелии к российской армии

В ходе русско-турецких войн XIX столетия войска Российской империи дважды занимали территорию восточных Балкан. Там российским военным и чиновникам пришлось столкнуться с проблемами, связанными с управлением различными этническими и конфессиональными группами населения, и переосмыслить его роль в военных конфликтах. В книге «Турецкие войны России: Царская армия и балканские народы в XIX столетии» (издательство «НЛО»), переведенной на русский язык автором, историк Виктор Таки рассказывает о взаимодействии российской армии с населением Балкан во время войн 1828–1830 и 1877–1878 годов. Предлагаем вам ознакомиться с фрагментом, посвященным мобилизации балканских христиан и налаживанию отношений русской армии с населением Румелии.

Русская политика в отношении забалканских мусульман и христиан

В то время как русская армия готовилась к переходу Балкан, новый главнокомандующий должен был определить свою политику в отношении населения забалканского региона, как мусульманского, так и христианского. В апреле 1829 года Дибич сообщил Николаю I сведения об османской мобилизации. Помимо подтверждения подкреплений из Боснии и Албании, он писал, что в Румелии формируется «род ополчения из всех людей, могущих носить оружие». Хотя Дибич скептически относился к слухам о том, что «воинственный дух самой столицы соответствует ожиданиям султана», он признавал, что «турки вооружаются весьма деятельно и довольно успешно». Будучи озабочен масштабом предстоящего ему предприятия, новый главнокомандующий искал способа пополнить те ограниченные силы, которыми располагал, и потому поднял вопрос о вооружении христианского населения. 

Несмотря на изначальное решение не использовать христианских волонтеров, проекты создания такой силы начали появляться сразу же после начала военных действий. Наиболее амбициозный из таких проектов был составлен будущим градоначальником Измаила генерал-майором С. А. Тучковым, который был назначен военным губернатором Бабадагской области после перехода русскими войсками Дуная. Проект Тучкова предполагал создание болгарского земского войска, которое должно было мало чем отличаться от настоящей армии. План Тучкова, так же как и идея вовлечения в войну Сербии, были отвергнуты, однако командующий 6-м корпусом Л. О. Рот и командующий русской бригадой в Малой Валахии Ф. К. Гейсмар добились разрешения царя на создание небольших отрядов христианских волонтеров. Пандуры Малой Валахии дополнили немногочисленных солдат Гейсмара и помогли ему разбить значительно превосходящие османские силы при Бэйлешть. Одновременно под руководством военного коменданта Варны генерал-адъютанта Е. А. Головина были сформированы отряды из 20 или 30 болгарских волонтеров, «которые, своим знакомством с местностью, языком и обычаями страны, часто приносили нашим войскам большую пользу». 

В мае 1829 года Черноморский флот под командованием вице-адмирала А. С. Грейга помог русским войскам захватить Созополь — первый город к югу от Балканского хребта. Дибич воспользовался этим моментом, чтобы снова поставить перед Николаем I вопрос о христианских волонтерах. Главнокомандующий подчеркивал, что «всегда старался устранить всякое революционное движение» из своих планов ведения войны против Османской империи. Однако в данном случае речь шла о «народе, имеющем общую с нами религию, общее происхождение и наречие», который «без всякого возбуждения с нашей стороны не может уже более переносить ярмо беспримерного притеснения и восстает не столько против самаго правительства турецкаго, сколько против своих угнетателей». Под последними Дибич, по-видимому, подразумевал османских нотаблей (аянов). Он отмечал, что по приближении русских войск эти жители не имели «инаго выбора, как по приказанию своих тиранов, бросать и жилища, и поля и переселяться, навстречу верной смерти, в места разоренные, или же сопротивляться этому переселению, — чего нельзя сделать иначе как с оружием в руках». По мнению Дибича, в этой ситуации было «бесчувственным» оставлять без оружия и боеприпасов православных единоверцев, «людей спокойных и покорных до крайности». 

Дибич просил у царя позволения «решительным образом воспользоваться настроением болгар» после перехода русской армии через Балканы. Поскольку Николай I, объявляя войну, публично отмежевался от каких-либо территориальных приращений или изменений во внутренней организации Османской империи, главнокомандующий предлагал заблаговременно определить место для поселения тех десятков тысяч болгарских семей, которым придется покинуть Европейскую Турцию после вывода русских войск. По мнению Дибича, наилучшими с этой точки зрения местами были земли в Екатеринославской и Таврической губерниях, а также территория между нижним Дунаем и Траяновым валом. Царь предвидел сложности в обеспечении полуавтономного положения для этих земель, однако принял остальные предложения Дибича, что в итоге привело к переселению около 50 000 болгар в Бессарабию и Новороссию. 

Поражение армии великого визиря под Кулевчей в конце мая 1829 года и взятие Силистрии в середине июня предоставили Дибичу возможность собрать основные силы для перехода через Балканы в следующем месяце. Отношения между местным населением Румелии и вступившей в нее русской армией существенно отличались от тех, что имели место год назад между русскими войсками и жителями Дунайской Болгарии. Пересекший Балканы вслед за основными силами А. O. Дюгамель наблюдал, как мусульманское и христианское население «спокойно, как в самое мирное время занималось полевыми работами». Такое мирное и спокойное настроение было, по мнению Дюгамеля, следствием «исключительной дисциплины русских войск». Османы явно не ожидали, что русские смогут перейти Балканы, представлявшиеся им непреодолимыми. В результате османские власти не успели или не смогли принять меры по эвакуации населения, как это было в Дунайской Болгарии. В то же время Дюгамель находил, что такие меры было бы трудно осуществить в Румелии, где «все население и нравы были исключительно миролюбивы» и где оно «с полнейшим равнодушием взирало на все события: ему было безразлично кто выйдет победителем из войны, которая потрясала основы Оттоманской империи». 

Несмотря на то что оценка Дюгамелем различия между кампаниями 1828 и 1829 годов носила несколько импрессионистический характер, она была недалека от истины. Дибич приложил немало усилий, чтобы наладить отношения между армией и местным населением. Его начальник штаба Толь дал соответствующие указания дивизионным и полковым командирам. Так, полковник М. А. Тиман Санкт-Петербургского уланского полка получил приказ «обласкать сколько возможно» жителей деревни Фундукли, которую он должен был занять и «уверить их в совершенном покровительстве Российского правительства с тем, чтобы они остались на местах и занимались работами домашними и не разбойничали». Толь напоминал Тиману, что казаки, назначаемые им для занятия селения, «не должны ни под каким видом причинять никому из обывателей нисколько вреда и обид… ибо сим одним только средством можно привлечь их оставаться спокойно на своих местах». Подобные же инструкции получил и генерал-майор К. Л. Монтрезор, который с двумя кавалерийскими полками должен был занять Русокастро. Монтрезору предписывалось привлечь жителей на сторону России, убеждая их, что «мирные и безоружные поселяне отнюдь не принимаются нами за врага и что Высшее начальство готово напротив оказать им всякое покровительство лишь бы они продолжали спокойно свои земледельческие и торговые занятия». 

Заверения в защите были частью психологической кампании, которой следовало российское командование, дабы извлечь максимальные выгоды из недавней победы. Так, генерал-майор Терентьев, занявший Сливно и Ямболь со своей уланской бригадой, получил указание распространять среди жителей слухи, что османская армия была везде разбита, потеряла артиллерию и находится в крайнем положении, не будучи способной даже помышлять о том, чтобы снова бросить вызов русским войскам. Как и Монтрезор, Терентьев должен был обещать местным жителям высочайшее покровительство и убедить их, что русские ведут войну только против султана, но не против невооруженных обывателей. Терентьев должен был уговорить жителей остаться в своих домах и убедить их, что русские солдаты не только не причинят им никакого насилия, но и уберегут от остатков османских войск, которые были расстроены, утратили дисциплину и бродили по округе шайками, не зная, куда податься, дабы избежать полного уничтожения.

Подробнее читайте:
Таки, В. Турецкие войны России: Царская армия и балканские народы
в XIX столетии / Виктор Таки; пер. с англ. В. Таки. — М.: Новое
литературное обозрение, 2025. — 376 с.: ил. (Серия Historia Rossica)

Источник

Нажмите, чтобы оценить статью
[Итого: 0 Среднее значение: 0]

Похожие статьи

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован.

Кнопка «Наверх»